Экономические новости

Как только миновала самая острая фаза кризиса, ведущие политики Евросоюза, армия евробюрократов, эксперты и политологи правительственных пулов, рептильные СМИ как по команде в один голос затянули сладко-убаюкивающие «колыбельные»: и «экономика Европы пошла на поправку», и «светлое будущее» не за горами, и т.д.

В последнее время европейцев усиленно кормят надеждами, поощряемыми Большим Брюссел()ем, дескать, основные проблемы и трудности еврозоны уже позади, практически преодолены. Хотя Евросоюз вроде как выходит из рецессии, но все программы тех стран, которые получали займы «большой тройки» кредиторов (ЕС, Европейский центральный банк — ЕЦБ и Международный валютный фонд — МВФ) на борьбу с кризисом, не исполнены. Ни Испания, ни Италия, не говоря уже тем более о Греции и Кипре, свой внешний долг самостоятельно обслужить, похоже, не могут.

Если интегруппировка не изменит свой курс лечения еврокризиса — политику «жёсткой экономии», то почти каждый третий житель (от 15 до 25 млн. человек) к 2025 г. будет жить в бедности, сурово предвещает доклад международной гуманитарной организации «Oxfam»

(1). Одной из ключевых причин обнищания европейского общества эксперты видят в растущей безработице, которая особенно высока среди молодежи. Все больше европейцев разочаровываются в действиях властей, все меньше верят, что их жизнь станет лучше. Сегодня программы строгой экономии, ведущие к росту массовой незанятости и социальной деградации, вынуждают неквалифицированную молодежь, безработных, малоимущих, иммигрантов и прочих соцмаргиналов снова выходить с протестами на улицы, громить магазины, бросать бомбы и тд. Поэтому перспектива прихода «европейской весны» выглядит, считают некоторые отечественные эксперты, весьма реалистичной. (2)

В начале финансово-экономического кризиса в Евросоюзе их власти спешили выручать банки, опасаясь, что они увлекут за собой на дно реальную экономику, затем спасали госбюджеты, планомерно удерживали на плаву евро, теперь же ЕС-рулевые начинают осознавать, наконец, что самое катастрофичное для Европы — это неуклонная соцдеградация, разложение ее человеческого капитала. Если же более пристально посмотреть на отдельные проявления, параметры еврокризиса, подробнее взглянуть на национальный, локальный его уровни, то социально-политическая панорама происходящего в интегрирующейся Европе выглядит, увы, унылой и безрадостной.

Мало работы — меньше детей

Масштабы молодёжной безработицы, особенно в средиземноморской зоне, приняли, как известно, поистине угрожающий характер. Здесь появляется своего рода устойчивое социальное явление — «потерянное поколение». Согласно актуальным данным Евростата, в Греции и Испании более чем каждый второй молодой человек в возрасте до 25 лет не имеет работы (59% и 56% соответственно), а в Италии, Португалии этот показатель составляет 36,6% (в то время как в Германии — всего 8%). Приближается к соцколлапсу положение и в прибалтийских странах: в Эстонии молодежная безработица составляет 20,9%, Латвии — 28,4%, Литве — 26,4%. В целом по Евросоюзу безработица среди молодежи в среднем достигла 23% и охватывает сегодня 8 млн. человек — при общем уровне безработицы 11%. (3) Тем самым высокий уровень незанятости, мрачные соцперспективы для молодежи в странах Южной и ЦВЕ сформировали своеобразный широкомасштабный социопсихологический феномен — страх перед будущим. Целое поколение молодых европейцев сделало, похоже, большую паузу в продолжении своего рода — обретении детей, т.е. нанесен жестокий удар по демодинамическому — а, следовательно, общехозяйственному воспроизводству всего отлаженного интегрального организма Старого Света.

Об этих негативных системных последствиях еврокризиса убедительно свидетельствует новый доклад Института Макса Планка по демографическим исследованиям в г. Ростоке (ФРГ). Так, согласно его данным рост уровня безработицы на 1% соответственно ведет к снижению рождаемости в различных возрастных группах. Наихудшая ситуация сейчас, как известно, в Испании (в католической стране!), где уровень рождаемости на одну женщину снизился до 1,36 ребенка, тогда как до кризиса этот показатель составлял 1,47. (4) Следом в этом неблагополучном ряду идут Греция, Ирландия, Венгрия, Латвия, где кризис также нанес жесткий удар по процессу деморепродукции. Столь губительная «тренденция» наиболее ярко проявляется в возрастной группе женщин до 25 лет и тех, кто ещё не обзавелся первым ребенком. Тем более печально, что еврокризис пришелся именно на тот период, когда демографические показатели начали относительно улучшаться в ряде европейских стран.

Известно, что низкий уровень рождаемости в Европе — давнишняя проблема, которая только усугубилась в результате финансово-экономического спазма в ЕС. Хотя хронически низкий средний региональный уровень рождаемости объясняется также действием других объективных факторов. Например, во Франции, где власти традиционно проводят активную демографическую политику — уровень рождаемости наивысший среди стран-членов ЕС, на количество рожденных детей мало подействовало ухудшение экономических условий. Несмотря на рост безработицы в этот период почти на 10% там средний уровень рождаемости на одну женщину — наивысший по Евросоюзу.

Сокрушительный удар по малому бизнесу

Никогда малый бизнес не процветал в суровой конкурентно-монополистической системе ЕС, но ему ещё не было так худо, как сейчас. Малые семейные предприятия, которые являются фундаментом, массово типичными для национальных хозяйств Южной Европы, переживают тяжкие времена из-за сокращения внутренних рынков, сжатия собственного капитала, разрушения платежеспособности потребителей, сужения рамок кредитования со стороны переживающей кризис банковской системы и т.п. Число банкротств в ЕС в среднем увеличилось в 2012 г. на 2,6% по сравнению с предыдущим годом, хотя страновые показатели значительно разнятся. Так, Португалия пострадала в наибольшей степени — рост 42%, за ней выстроились Испания — 32%, Италия — 13,5%. Хотя кризис стартовал ещё 5 лет тому назад, количество банкротств фирм и компаний за этот период удвоилось в Португалии, Италии, и утроилось в Испании. Но ситуация в действительности же значительно плачевнее, чем об этом свидетельствует бесстрастная статистика, утверждается в исследовании широко известной германской консалт-фирмы «Creditreform».(5)

В Греции, как принято считать — наиболее потерпевшей экономике, официальный уровень банкротств 7% в 2012 г., однако этот показатель, отметим, не учитывает всех разрушительных влияний на семейный характер уклада греческого общества. Даже в государствах, где экономика, вроде бы, успешно выходит из кризиса, уровень банкротств достаточно высок: в ФРГ — 4,6%, Великобритании — 3,9%. Неожиданно благоприятная картина во Франции, сокращение уровня банкротств до 2,4%, несмотря на скверную экономическую конъюнктуру.(6)

Потрясения для малых городов

Не только простые граждане и мини-предприятия впадают в нищету в рецессионных условиях нынешнего еврокризиса. Общественный сектор многих малых коммун, городков, поселков ощутил снижение поступления своих доходов, повышение уровня собственных налогов и отчислений, сокращение девелоперских проектов, замораживание деятельности частных застройщиков. Когда летом с.г. американский город Детройт официально сообщил о своем банкротстве, то эта новость облетела весь мир. Но долговой и кризис платежей во многих коммунах и городах Южной Европы не был отражен шире, чем на страницах провинциальных газет.

В условиях, когда кризисным странам приходится экономить на здравоохранении, образовании, системах оказания помощи и других общественных услугах, то в малых городских самоуправлениях, муниципалитетах, коммунах эта сфера — основной компонент их местной экономики. Подобные требования политики «затягивания поясов» часто ведут к сокращению, увольнению служащих, перемещению их деятельности и рабочих мест, что является стандартными условиями оказания помощи со стороны ЕС, ЕЦБ и МВФ. В южных странах пошли уже на непривычный отказ от перерывов на обед, вековой традиции полуденной сиесты, сокращение взаимной солидарности и ответственности, тем самым власти надеются повысить рыночную конкуренцию, производительность труда. Острую проблему для зоны средиземноморского побережья Испании создал, как широко известно, коллапс в строительной индустрии после бума, который там наблюдался последнее десятилетие. После этого упадка в Испании более 500 коммун перешли под внешнее управление, государственный или региональный контроль из-за своей финансовой несостоятельности. Сейчас многие местные органы самоуправления по всей Европе бьются за своё существование, хотя не только в Греции или Испании они вынуждены фиксировать де-юре своё банкротство, но многие из них уже оказались де-факто в этом незавидном положении.

Всплеск недоверия к властям

Большие повседневные социально-экономические проблемы на микроуровне в кризисных странах привели к росту широкого недовольства населения, сообщают СМИ, выплескивается на улицы и площади европейских городов. Граждане ЕС-стран выражают сейчас, согласно опросам общественного мнения по данным доклада Евробарометра, низший уровень доверия своим политическим институтам. Две трети опрошенных (67%) в Союзе ощущали весной с.г., что их голос, как граждан и избирателей, не услышан. Наивысший уровень недоверия отмечался в 2008 г., когда он опустился до 53%. Наибольший уровень безысходности, предубеждения, скептицизма, негативизма в отношении ЕС-руководства наблюдается, разумеется, в кризисных странах — Греции и Кипре (89%), Португалии (81%), Испании (77%).(7) Единственно, что может утешить евробюрократию в этом случае, так это то, что граждане названных государств испытывают ещё более определённые сильные эмоции по отношению к собственным «родным» политикам, национальным правительствам, парламентариям.

Несмотря на весь этот негатив, идеи региональной кооперации, общеевропейского сотрудничества, признаем, всё ещё достаточно популярны в Европе. Так, согласно этим опросам только 29% относятся к евроинтеграции негативно, 30% позитивно и 39% — нейтрально. Почти половина (49%) смотрят на будущее ЕС оптимистично, а 46% пессимистично. Хотя наибольшие пессимисты в кризисных странах — Греции и Кипре (69%), Португалии (67%), Испании (52%). Но европессимизмом заражены также достаточно благополучные Чехия (56%) и Великобритания (54%).(8) Таким образом, доверие к перспективам европейской интеграции сокращается в странах ЕС быстрее, чем связанная с этими тенденциями экономика проблемных стран.

Подозрительность к соседям

Отсутствие доверия к Большому Брюсселю далеко не новость в ЕС, но редко когда в истории еврокритики, евроскептики и просто противники евроинтеграции имеют сейчас лучшие шансы, чтобы повернуть общественные настроения в свою пользу. В следующем году пройдут выборы в Европарламент, который играет ключевую роль в системе 28-ми, определяет распределение свыше 90% бюджета Евросоюза. Сейчас усилились обоснованные опасения в Европе относительно того, что новый состав депутатского корпуса из-за последствий кризиса существенно пополнится за счет представителей различных популистских, экстремистских, ультра-этнацистских и прочих «крутых» партий, которые окажут, видимо, непропорциональное влияние на интеграционный курс государств Старой Европы даже больше, чем они получат поддержку избирателей. В среднем голосование на предыдущих выборах в Европарламент было на уровне 43%, хотя оно существенно снижалось, несмотря на рост его роли и влияния в системе принятия решений ЕС.(9)

Для простых европейцев по-прежнему неразрешимой проблемой является, как сделать Европарламент ближе к своим нуждам, собственным интересам. Согласно исследованию, проведенному авторитетным Pew Research Center (американский think tank, размещенный в Вашингтоне), среди граждан 8 стран-членов ЕС (ФРГ, Франция, Великобритания, Италия, Испания, Греция, Польша и Чехия) растет разрыв между державами с «пока ещё» благополучной экономикой, удовлетворенных своими руководителями, и кризисными государствами, где внутренний негативизм граждан зашкаливает.(10) К тому же подозрительность и недовольство возрастает у населения, что характерно в последнее время, по отношению к своим соседям.

Эффективная и благополучная Германия под руководством «мамаши Меркель» — прижимистой «швабской домохозяйки» — рассматривается (согласно большинству европейских СМИ) среди широких масс европейцев, как наиболее внушающая доверие держава. Исключение в этом отношении представляют только настроения греков, что связано, очевидно, с их крайне бедственным положением в условиях еврокризиса. Вместе с тем в этот период массы граждан стран-членов ЕС стали воспринимать ФРГ в качестве наиболее жесткого, аррогантного, бесчувственного соседа. Но кроме заносчивых немцев гордо-практичные французы также считаются в ряду жестких европартнеров, а надменные британцы — среди наименее вызывающих приязнь и доверие европейцев. (При опросах общественного мнения, кому стоит доверять, как правило, граждане той или иной страны согласны лишь с тем, что доверия достойны только они сами.) Самокритичные итальянцы считают темпераментных испанцев наименее зараженными снобизмом, тогда как, к примеру, продуктабельно-деловые чехи более благожелательны в этом отношении к геоисторически близким им словакам. Видно недаром авторитетный Теодор Драйзер (автор «Американской трагедии») как-то тонко подметил: стихийные эмоции людей бывают важнее порой их осознанных мыслей.

Больший Евросоюз лучше, чем малый старосветский?

Подобные замеры общественных настроений стран-членов ЕС должны рассматриваться скорее в качестве показателя непростого процесса фрустрации большой европейской семьи, чем точного социально-психологического отчета, полновесного социодиагноза. В случае Евросоюза, чтобы выйти из кризиса действовать, как правило, лучше всем вместе, чем каждому самому по себе. Исследования ведущих европейских научных экономических центров (в частности, ZEW — Zentrum für Europäische Wirtschaftforschung (11) и RAND Europe (12)) убедительно свидетельствуют: рост управленческой централизации и проникновения на внутренние рынки (высвобождение классических интеграционных «четырех свобод» — свободного перемещения товаров, услуг, рабочей силы и капитала) поможет сэкономить значительные средства на издержках и масштабах общего рынка для стран-членов Союза. Наибольшие расходы — не объемы затрат на евробюрократию (на эти цели идёт только 6% бюджета), как считают многие, а колоссальные общие сельскохозяйственные субсидии и преференции на региональную политику, которые превышают 1/3 всего ЕС-бюджета. Евросоюз берет на себя эти колоссальные финансовые перегрузки, которые представляют критически важные, чувствительные статьи для бюджетов отдельных, особенно малых европейских стран. Принятый Большим Брюсселем курс на ренационализацию сельскохозяйственной политики ЕС может, думается, привести к росту расходов потребителей на 23 млрд. евро (13), что чревато очередным острым раундом борьбы между всеми 28-мью странами-членами.

Большая степень сотрудничества ЕС в новых сферах поможет странам-участницам сократить, безусловно, расходы в других. Так, в Большом Брюсселе рассчитывают, что Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ) позволит сэкономить порядка 10 млрд. евро в сфере европейской обороны и дипломатии.(14) Но усилия в этих чувствительных областях также, естественно, предполагают доверие к своим сотоварищам и соседям, в то время как уровень взаимных симпатий к европартнерам резко снизился в нынешние кризисные времена.

В заключение констатируем: последствия еврокризиса до сих пор не только не преодолены, но их негативное, разлагающее воздействие будет ощущаться, скорее всего, еще долгое время, если не десятилетия. Еврокризис изменил страны ЕС, скорей всего, навсегда, Союз уже никогда не будет прежним. Политика «жесткой экономии», внедряемая Большим Брюсселем под чутким давлением, прежде всего, Берлина, проводимая кризисными странами бюджетная консолидация, сокращение госрасходов и социальных программ, вызывает, естественно, повсеместное неприятие, нарастание недовольства все более широких слоев стран-членов ЕС.(15)

Союзное руководство пытается вылечить многообразные проявления болезни еврокризиса унылым стандартно-типовым набором средств, главные среди которых — «экономия, урезание, сокращения». (И это — в условиях практического перенасыщения ключевых рынков!) Даже ассигнуемые средства в ЕС распределяются по минимуму (16) — иначе Берлин наложит своё грозное «вето», требуя жесткой финансовой дисциплины, бюджетной экономии, реформ на рынке труда, модернизации госинститутов. Эти шаблонные рецепты шоковой терапии — резкого сокращения госрасходов — из арсенала либеральной экономической школы далеко не по вкусу многим странам-членам еврозоны (как и другим субъектам хоздеятельности). Однако отказываться от своих требований руководство Германии и Большого Брюсселя, похоже, не собираются. Такая политика выхода из кризиса ЕС-элит (за счет наступления на общественный сектор, социальные права широких слоев, утеснение элементов гражданского общества) усиливает социальную напряженность, деструктивно влияет на внутриполитическую обстановку, увеличивает относительный уровень бедности, усугубляет массовую безработицу, приводит к опасному росту национализма и ксенофобии, непредсказуемому размаху массовых протестных выступлений. Напряженность между ведущими державами, всеми странами-членами ЕС, субъект-участниками евроинтеграции, похоже, все больше обостряется, что, безусловно, не облегчит перспектив выхода из еврокризиса, минимизации его системно-стратегических рецессивно-воспроизводственных последствий.

Смотрите также: Сводки событий от ополчения. самые свежие новости Украины России и мира сегодня за последний час..