Экономические новости

Китай превосходит Японию и превращается во вторую по величине экономику в мире. Инвестирует в Африку, помогает Европе, отягощённой долгами, и покупает облигации США. Может, это и есть начало конца американской эры?

«Разве можно быть жёстким со своим банкиром?» — таким обезоруживающим вопросом заканчивает Хиллари Клинтон свой разговор с бывшим австралийским премьер-министром Кевином Раддом, 29 марта 2009 г., в одной из многочисленных каблограмм, опубликованных «Викиликс». Именно в этом вопросе сосредоточена глубокая американская озабоченность по поводу растущей экономической мощи Китая, который в настоящее время владеет крупнейшим куском государственного долга США: 868 миллиардов долларов. Беспокойство администрации Барака Обамы, которая, кажется, сместила фокус своих геополитических и экономических интересов с Атлантического на Тихоокеанское побережье (и, возможно, не могло быть иначе), подкреплена также и другими депешами с грифом «секретно».

Госдепартамент ежедневно прослеживает экспансию Китая в Африке и Латинской Америке, требуя от американских предпринимателей предоставлять отчеты о мельчайших подробностях выигрышных контрактов, заключённых китайцами. «Соединённые Штаты, — пишет Джонни Карсон, помощник госсекретаря по связям с Африкой, — не рассматривают Китай в плане угрозы войны, безопасности или шпионажа. Китай является экономическим конкурентом — очень агрессивным и опасным, не имеющим никаких моральных принципов.

Правда же состоит в том, что Соединённые Штаты с большим трудом адаптируются к новому мировому порядку, находящемуся на своей конструктивной стадии, с присутствием Китая, который вновь выходит на сцену, покинутую им в 1820 году, когда он действительно был единственной сверхдержавой мира, за которой по порядку следовали Индия, Европа в целом и Япония. «Благодаря глобализации, которая, наоборот, должна была подтвердить превосходство развитых стран мира, появляется Китай и уже к концу 2010 года превращается во вторую экономику мира, превзойдя по показателям Японию», — делает вывод Томас Розенталь, заведующий отделом по изучению стратегического развития и внешних отношений итало-китайского центра.

Но это ещё не всё. Профессор Лондонской школы экономики Мартин Жак, автор очерка, заслуживающего наибольшего доверия, по стремительному взлёту Китая «Когда Китай правит миром» (China rules the world, переведённый также на китайский язык), предсказывает в «Панораме»: «В 2017 году, согласно данным инвестиционного банка «Голдман Сакс», но, по моему мнению, намного раньше, китайская экономика по масштабам займёт место американской, даже если и останется страной более бедной, чем Соединённые Штаты. Добавлю, что несмотря на то, что первые шаги по направлению к мировому господству являются экономическими, в конце концов, политическое и культурное влияние Китая будет всё более ощутимым».

Стратегия завоевания роли великой державы больше основана на защите существующего статус-кво в мире, чем на изменении международной системы. Китайский дракон не хочет вцепиться зубами в американского орла, всё ещё господствующего — по философии Ден Сяопина: он хочет сосуществовать в «гармонии многообразий» (по конфуцианской метафоре актуальных лидеров).

И вот, на кризисном для евро этапе, власти Пекина, благодаря 2 650 млрд. долларов валютного резерва, заявляют о своей готовности, «в соответствии с договоренностями с ЕС и Международным валютным фондом», поддержать финансовую стабильность в Европе. И продолжат это делать посредством массовой покупки государственных облигаций стран, находящихся в центре кризиса государственного долга: прежде всего, Греции, но также Ирландии и Португалии, и в ближайшем будущем, в один прекрасный день, Испании и, возможно, Италии. Делают всё это также для защиты торговых отношений между Китаем и ЕС, объём которых оценивается в 434 млрд долларов за первые 11 месяцев 2010 г. и возрос на 30% по сравнению с аналогичным периодом 2009 года.

Эта огромная осторожность объясняется также историческими корнями Китая, который всегда был сильным и влиятельным государством на континенте, чрезвычайно гордящимся своей собственной культурой, считающейся наиболее совершенной на планете. Этим и объясняется их иерархический взгляд на мир — с китайцами на самом верху.

В новом геополитическом порядке имеется также и другая не менее важная новость. Считая возраст своего государства не веками, а тысячелетиями, и как минимум двумя, если не больше, постмаоисты-мандарины, провозглашая себя марксистами и одновременно конфуцианцами, не рассматривают Китай как государство-нацию, но как «государство-цивилизацию», как удачно подметил профессор Жак. Именно по этой причине Китай и существует так долго. Достаточно привести следующий пример: формула, применённая Пекином в 2007 году для поглощения Гонконга, — «одно государство, две системы» — была бы чистой воды анафемой для любого государства-нации, но только не для китайского, для которого, напротив, является естественным решением.

Отсюда берет начало и гибкость политической модели, на которой сделала акцент в своей последней книге «Маономикс» («Maonomics») экономист Лоретта Наполеони, специализирующаяся на итальянско-британских связях. Эта модель представляет собой некий «капи-коммунизм», гибрид между капитализмом и политическим режимом китайской коммунистической партии, которая, как кажется, принимает вызов, брошенный глобализацией, в то время как весь остальной мир, который вращается вокруг оси «США», не может найти пути выхода из экономического и социального кризиса.

Такая система для развивающихся стран кажется наиболее подходящей по сравнению с моделью, предписанной Вашингтоном, которая сочетает демократию со свободным рынком. «Происходит формирование нового синоцентризма путем многосторонней дипломатии по типу бисмаркианской модели, направленной прежде всего на упрочение азиатского регионализма, очень сильно отличающегося от европейского, — открытого и незаблокированного, основанного на прагматизме, а не на идеологии» — констатирует Франко Маццеи, профессор-востоковед Неапольского университета.

Позабыв о развивающихся странах, Запад теряется в видении собственного будущего. Китай же помнит о них: предлагает торговый обмен, прямое срочное кредитование и инфраструктуры. Что никоим образом не дает преимущество демократии.

Ах да, демократия. Не отсутствие ли именно свободы и прав станет причиной взрыва новой супердержавы, уже подверженной тысяче противоречий и имеющей уязвимые места? Именно таков прогноз некоторых экспертов — из наиболее пессимистично настроенных — в отношении возможного развития Китая. Однако, есть и другие специалисты, которые ссылаются на историю и утверждают, что в Китае никогда не существовала демократическая традиция в том виде, в каком она известна на Западе.

Это вовсе не означает, что в последние 30 лет не были отмечены важнейшие изменения в политике: в настоящее время коммунистический режим является намного более прозрачным, благодаря первым выступлениям профсоюзов и давлению со стороны международных организаций, население пользуется большими свободами по сравнению с прошлым, даже несмотря на определённые ограничения. «Предвижу, что Китай станет ещё более демократичным, даже с какой-нибудь другой формой демократии, и способным к рефлексии по отношению к своей истории и культуре», — держит пари Жак, выступая в этот раз в роли английского букмекера, всегда готового подсказать фаворита.

Некоторые сравнительные данные:

Скачок на 10%. В 2010 г. ВВП Китая превысил ВВП Японии. США имеют ВВП, равный 14 600 млрд долларов, Италия (седьмая экономика в мире) — 2 100 млрд.

ВВП Китая: 5.700.000.000.000 долларов

ВВП Японии: 5.400.000.000.000 долларов

Супер-рынок: Государство с наибольшей в мире численностью населения превращается и в самый большой рынок: например, в 2009 г. в Китае было продано 14 млн автомобилей.

1,3 млрд человек — население Китая

20% — соотношение долг/ВВП в Китае по сравнению с 65% в США и 84% в еврозоне.

2.650 млрд долларов — валютный резерв Китая по сравнению с 46 млрд соответствующего американского.

Смотрите также: Сводки событий от ополчения. самые свежие новости Украины России и мира сегодня за последний час..